Благодаря такому наблюдению со стороны я пришел вскоре к выводам и мнениям, о которых обстоятельно беседовал с учителями. Если меня восхищали ранние симфонические произведения Рихарда Штрауса, то к его «Домашней симфонии» я отнесся отрицательно; здесь, вероятно, сказалось развитие моего вкуса, чем я был обязан Арнольду Дрейеру. Мое отрицательное отношение базировалось на инструментальной перегруженности партитуры, шуме, чрезмерном орнаментальном сверкании и блеске. Я был согласен с Дрейером в том, что эта музыка представляла, собственно говоря, точное отображение публики филармонических концертов, что стиль этой музыки идеально соответствовал публике. «Домашняя симфония» исполнялась на особенно торжественном вечере. Фрау Штраус спела несколько оркестровых песен своего мужа. Никиш сам подвел Рихарда Штрауса к пульту.
Эти часы были несказанно счастливыми для меня не только своей интимностью, но и благодаря многочисленным прекрасным песням, и я помню, как любил свою мать за эти часы шпилька м16. Я вбирал в себя мелодии как любовно преподносимые подарки, сохранял и вновь узнавал их.
Часто возвращаясь к первым музыкальным впечатлениям своей жизни, я всегда замечал, что воспоминания пробуждают во мне не мелодии -или звуки, а ситуации. Не сама музыка, а связанная с ней маленькая сцена была моим детским впечатлением. Я вижу себя карапузом, который едва достает подбородком до клавиатуры, стоящим в белом костюмчике у рояля и слушающим игру матери. Что она играла, я уже не помню, тогда я, пожалуй, и не понимал этого, но еще и теперь я ощущаю неповторимость этих часов и испытывавшиеся мною любопытство и изумление, наслаждение и любовь.