Чем старше я становился и чем больше занимался музыкой, тем более горячие столкновения имел я с отцом. Мать часто принимала мою сторону, дело дошло до нескончаемых ссор в нашей семье, которые стали невыносимыми и тяжело отражались на каждом из нас. После одной особенно тяжелой ссоры мать в отчаянии написала своему отцу в Рим, и дедушка прислал весьма энергичный ответ. Он заявил, что расхождения во мнениях насчет моей будущей профессии не должны привести к полному отчуждению между моими родителями и мной, и настаивал на том, чтобы в качестве арбитра был приглашен посторонний. Для этой цели он рекомендовал своего старого друга Роберта Радеке.
Почти одновременно с письмом дедушки пришла открытка от Радеке, который был непосредственно информирован дедушкой и приглашал меня к себе. Мне было тогда шестнадцать лет Радеке принял меня и мать весьма любезно, прослушал в моем исполнении первую часть фортепьянного концерта Моцарта, затем спрашивал и экзаменовал меня еще некоторое время, пока не высказал суждения, что я, по его мнению, должен стать музыкантом. Он рекомендовал мне по окончании второй ступени оставить школу и по возможности скорее поступить в высшую музыкальную школу. Он заявил, что дальнейшее пребывание в школе для музыканта необязательно; толщиномер рф купить прежде всего следовало позаботиться об основательной практической подготовке и не загружать меня другими предметами. Если у меня есть стремление к продолжению общего образования, то этими предметами я могу овладеть попутно, но музыкант должен быть в первую очередь музыкантом и никем другим.
Отец не согласился с этим третейским приговором. Он заявил, что даст свое согласие на то, чтобы я получил высшее музыкальное образование только в том случае, если я окончу среднюю школу. Отец не питал никакого доверия к профессии музыканта, он считал также возможным, что в более зрелом возрасте я переменю свое намерение, и полагал, что завершенное среднее образование позволит мне более свободно выбрать себе профессию.