Хотя я был знаком с рядом очень приятных южногерманских студентов-корпорантов, образ жизни и принципы студенческих союзов отталкивали меня, знакомства с их представителями прекращались вскоре сами собой, и я жил «диким» студентом. С векселем на 150 марок мне жилось очень неплохо, так как за 60 марок в месяц я имел чудесную комнату, откуда в ясную погоду мог видеть горы, получая также заботливый уход и отличное питание. В Мюнхене было много студентов, которые проводили первый и второй семестр с заведомым намерением поменьше заниматься и побольше наслаждаться жизнью. Было почти общепринятым, что студенты в первом семестре только упивались своей свободой, поскольку нужные для экзамена знания они в большинстве случаев легко могли приобрести в течение предписанного времени.
Я общался с сыном врача из Сингапура, с сыном рабочего из Рейнской области, а также с сыном одного северогерманского адвоката, который как-то раз сказал мне, квартиры кемерово продажа что молодой человек в нашем возрасте должен обходиться 1 000 марок в месяц. Несмотря на эти различия, царило единодушие, за исключением того, что «замкнутые и аристократические корпорации» и особенно их северогерманские члены, по крайней мере, часть их, вели себя вызывающе. Манера, в которой эти «наилучшие молодые господа» демонстрировали свое мнимое превосходство и в то же время пресмыкались перед кастовым духом, полностью противоречила характеру мюнхенской жизни. Приведу такой пример.
Однажды я с многочисленными друзьями сидел в одном кафе. За соседним столом находилось несколько студентов, украшенных цветами корпораций. Один из них позволил себе какую-то наглую фамильярную шутку по адресу красивой, как картинка, кельнерши, в которую все мы были влюблены. Мы обменялись между собой замечаниями, которые за соседним столом были восприняты как критика.