В то же время с конца XV в. поднимается волна сопротивления феодальной реакции. Во Флоренции Медичи оказываются изгнанными и, на некоторое время к власти приходят демократические ремесленные слои города. Эти же слои в 1529-1530 гг. выступают как главная сила при защите флорентийской республики против феодальной реакции. В среде передовых представителей итальянской ренессансной культуры растет сознание необходимости активно отстаивать ее устои. Так создается почва для дальнейшего прогрессивного развития искусства и перехода к так называемому высокому Возрождению. В творчестве его представителей находят завершение основные тенденции, развивавшиеся, но еще не господствовавшие полностью в искусстве кватроченто. Это является результатом того, что именно оборудование для помола наиболее полно отражалось мировоззрение пополанских, т. е. ведущих прогрессивных сил общества на том этапе исторического развития, который соответствует эпохе Возрождения в целом. Идеалы этой эпохи окончательно отлились в художественные формы к концу XV в., и хотя это совпало с началом феодальной реакции, уничтожить и сломить их сразу оказалось невозможным. В одних случаях начинавшееся крушение их основы еще не воспринималось художниками, в других случаях борьба за них против реакционных общественных сил придавала особенно активный и боевой характер их утверждению в искусстве. Поэтому в трактовке художественных образов в то время торжествует теоретически развитый еще Альберта принцип выбора из реальности только совершенного и утверждение красоты человека и природы в синтетическом обобщении идеально-прекрасных черт. Величайшие представители итальянского высокого Возрождения – Леонардо да Винчи, Микельанджело, Рафаэль и Тициан – воплощают в искусстве идеал красоты, высокое представление о гармонически развитой человеческой личности. Если Тициан отклоняется от этого в мужских портретах, то в женских он снижает индивидуальное своеобразие моделей, чтобы приблизить их к идеальному совершенству. Микельанджело отвергает возможность создания портретов, ибо нет индивидуального человека, достаточно соответствующего идеалу.