Вероятно, со временем работы над алтарем для веронской церкви и с поездкой в Верону для его установления на месте связано создание «Св. Севастьяна», хранящегося в Венском музее истории искусств. Эта небольшая картина на доске могла быть написана тогда же или вскоре после переезда в Мантую. Во всяком случае следы впечатлений, полученных в Вероне, отчетливо видны в ней.

Как и в более раннем варианте этого дизайна каталога, Мантенья и здесь дал на первом плане великолепные античные развалины, украшенные скульптурными рельефами. В центре композиции к высокой колонне привязано стройное, гибкое тело Севастьяна, пронзенное стрелами. В постановке фигуры нет той спокойной устойчивости, которая была характерна для прежней трактовки образа. Сложные изгибы извивающегося от боли тела и нервный ритм линий придают образу исключительную динамичность и выразительность. Юное, прекрасное, обрамленное кудрями лицо поднято вверх, глаза с бесконечным страданием и с горьким протестом смотрят в небо, с полуоткрытых губ слетают слова мольбы. Стрела, пронзившая насквозь голову юноши, должна была бы принести мгновенную смерть. Но об условности подобных деталей заставляет забыть та большая правда, которой полон образ скованного и сраженного, но не сдавшегося героя. Воля к жизни и страстная жалоба слились в нем с предсмертной агонией. Так гибнет прекрасный человек в борьбе со злом. И так же гибнут остатки прекрасной античной культуры в борьбе с временем и варварством, как будто хочет сказать Мантенья, не противопоставляя христианского мученика языческой культуре, а еще более, чем раньше, сливая их в одно целое, восхищающее художника-гуманиста и оплакиваемое им. Это впечатление настолько доминирует, что забывается иной, символический смысл античных руин, соответствующий традиционной иконографии религиозного сюжета.