Максимализация внутренней напряженности образа достигается через внешние мотивы движения.

Сложность, многозначность образного строя проявляется в статуе Саакадзе более отчетливо, чем в памятнике Гурамишвили. В зависимости от точки обхода полководец предстает то как жестокий рыцарь, то как демонстрирующий красоту своего тела атлет, то как стремительный Георгий Победоносец.

Моделировка статуи отличается богатой пластической разработкой, круглящимися и словно волнующимися поверхностями. Но архитектоническая логика сложной композиции, неразрывная связь всех частей, а также соразмерность, соотнесенность их друг с другом позволяют зрителю прежде всего постигать форму в целом, а затем «осваивать» ее отдельные пластические участки. Скульптор мастерски использует здесь возможности пространства, этого существеннейшего формообразующего элемента пластики, строя композицию на противопоставлении активных (так называемых «иллюзорных») пространств и отдельных участков скульптурной материи. Таким образом единство масс и пространств в произведении оформляется в результате их сложного динамического взаимодействия. Скульптурная масса своей напряженностью противостоит разъедающей энергии «иллюзорных» пространств. Пластическая целостность скульптуры – следствие органического единства двух борющихся начал, чрезвычайно активных, но уравновешивающих друг друга. Так мастер находит меру в развитии барочной тенденции, рискующей привести к чрезмерной экспансии массы, ложной экзальтации выраженных эмоций. Возможно вам понадобится авторазборка скания.

В конной статуе Саакадзе наиболее полно решаются те задачи, которые ставит перед собой мастер в начале 70-х годов. Трактовка формы как динамического единства скульптурных масс и иллюзорных пространств, экспрессивная  моделировка  поверхностей, декоративная акцентировка деталей, энергичная игра света и тени – все эти особенности художественного языка скульптора в 70-е годы позволяют, следуя Г. Вельфлину, назвать его пластику «живописной».