Уравновешивая левую часть композиции, где расположены главные персонажи, Мантенья отодвигает вправо дерево, отделяющее первый план от холмистой дали, служащей фоном для фигур. Это населенная, полная жизни земля с городом на вершине пологой, мягко очерченной горы. Если присмотреться, то наряду со зданиями древнеримского и ренессансного типа можно увидеть большое количество полуфантастических реконструкций античных сооружений. Но жизнь, изображенная в пейзаже, реальна и современна. На склонах видны открытые карьеры с маленькими фигурками каменщиков, здесь же прокладываются новые дороги, рабочие носят тяжелые носилки и копают землю, крестьяне идут в город. Чем бы ни руководствовался художник, вводя эти изображения, объективно они увеличивают жизненность и значительность его произведения, говорящего не только о правителях, но и о тех, чьими руками достигаются благосостояние и благоустроенность страны.

Средняя и левая часть южной стены заняты продолжением той же фрески, прерванной только расположенной здесь дверью. Мантенья разворачивает дальше гористый пейзаж, делая его более скалистым, увенчивая его высоты то грандиозным круглым зданием, напоминающим античные постройки, то стенами и башнями феодальных замков. Белые облака плывут по голубому небу. На первом плане расположились слуги и егеря маркиза с огромными охотничьими псами. В смелом ракурсе изображен конь, на котором под предлогом охоты Лодовико выехал за город, чтобы как бы случайно, вопреки этикету и рангу, встретить сына. Возможно здесь пригодится лазерная резка .

Входная дверь, разрывающая пейзаж с охотниками, удачно используется Мантеньей, стремящимся к органическому объединению живописи и архитектуры. Она служит опорой для резвящихся над нею крылатых путти, поддерживающих таблицу, на которой художник по-латыни написал свое посвящение, полное сдержанного уважения к заказчикам, скромности и вместе с тем чувства собственного достоинства. Оно гласит: «В честь светлейшего маркиза Мантуанского Лодовико II, лучшего и в. вере непоколебимого государя, и его светлейшей супруги Барбары, женщины несравненной славы, закончил это слабое произведение Андреа Мантиниа из Падуи в 1474 году». Эта надпись ничего не говорит о том, что фрески выполнены по заказу правителей; подчеркивается лишь сам факт создания их художником, который почтил своих покровителей, посвятив им свое произведение.