Во всем этом чувствуется своя ранимость, своя поэзия, свой лирический образ мира.

Струлева интересует язык символов, которым народ наделяет различные предметы и понятия, связанные, например, с карточным гаданием. Он компонует свои картины как изображение игральных карт («Дама Бубен» и «Дама Треф», 1974), и возникает своеобразный символ круговорота жизни, когда юная хрупкость «бубновой дамы» как в темной воде отражается в суховатой старческой бесплотности «дамы трефовой». Эти фигурки таинственны и зыбки, они мягко выступают из сложного по цвету серо-лилового фона картины и вновь растворяются в нем…

Неизменно коловращение жизни, неизменна смена дня и ночи, времен года и неизменно юность сменяется зрелостью, а затем приходит старость: «Четыре дамы» (1975) – четыре женщины, четыре возраста – вечно символизируют это постоянное течение жизни. Усиление лирико-символического начала в работах Струлева приводит к изменениям его пластической системы. Он отходит от цветистой лубочности своих первых картин и все более приближается к цветовой гамме древнерусской стенописи. Перезвон зеленых, красных, желтых тонов на глубоком и сильном синем фоне, характерный для ранних работ Струлева, сменяется сдержанной серебристо-серой гаммой, цвет становится сложным, тонально разработанным. Художник пытается воссоздать в живописи поэтическую атмосферу народного искусства, используя и его изобразительно-знаковую систему, его пластическую структуру и торговое оборудование.

Своеобразную интерпретацию «деревенской темы» дает Александр Ишин. В его картинах, как в народных сказках, происходит словно одушевление предметов и пейзажа, «очеловечивание» животных.

Как и многие «семидесятники», Ишин начинал с увлечения лубком и детским рисунком. Его первые картины строятся на пестром соцветии локальных фонов.