Все это дает представление о последних месяцах жизни мастера, больного, одинокого, удрученного общенародным бедствием, своими семейными неприятностями и денежными заботами.

13 сентября 1506 г. Мантенья скончался. Двор из-за чумы по-прежнему не находился в Мантуе, и только 15 сентября сын художника Франческо написал маркизу Гонзага о смерти отца. Изабелла дЭсте сообщила мужу о том же только в конце месяца, при этом вскользь, без выражения своих сожалений, что, вероятно, свидетельствует о нараставшем взаимном непонимании между ней и Мантеньей и об охлаждении ее к его творчеству. Совсем иное отношение к художнику, характерное для старших поколений семьи Гонзага, звучит в написанном много позже – в 1511 г. – письме Елизаветы Гонзага, выросшей на глазах Мантеньи и сохранившей к нему привязанность и глубокое восхищение после того, как она покинула Мантую, став женой герцога Урбинского. Елизавета говорит, что любила Мантенью, человека редких достоинств, и любовь эта не может кончиться с его смертью. Делаете ремонт? Закажите готовые кухни

Через месяц после кончины художника его друг Лоренцо да Павия – известный мастер музыкальных инструментов, образованный человек, находившийся в близких отношениях со многими художниками,- пишет Изабелле: «Я подавлен тяжестью утраты нашего Андреа Мантеньи, ибо это потеря исключительного человека и второго Апеллеса». Он не надеется, что когда-нибудь ему придется встретить лучшего художника. Такое мнение о Мантенье характерно для художественных и ученых кругов его времени.

Особое значение имеет письмо, посланное в октябре к Франческо Гонзага старшим сыном Мантеньи, Лодовико, ибо в нем перечислены картины, оставшиеся в мастерской художника. Здесь же Лодовико жалуется на епископа Мантуанского Сиджисмондо Гонзага, старающегося завладеть этими картинами в то время, как у сыновей не хватает средств, чтобы исполнить волю отца относительно устройства семейной капеллы. Видимо, дело было улажено маркизом и сыновья смогли распорядиться картинами.