С конца 1505 г. Мантенья уже лежал больной, лишь временами возвращаясь к работе. В Мантуе в то время свирепствовали голод и чума, унесшие более 2000 жертв в течение нескольких месяцев. В январе 1506 г. художник обратился с письмом к Изабелле дЭсте, укрывшейся от эпидемии в одном из загородных дворцов. Сообщив об улучшении своего здоровья и о возвращении к выполнению заказов, он пишет о больших долгах, связанных с тем, что он купил себе, наконец, новый дом, устав от скитания по чужим жилищам. Этот долг заставляет его расстаться с мраморным античным бюстом императрицы Фаустины, который он называет «моя милая Фаустина» и который он более всего хотел бы видеть в собственности Изабеллы.

Изабелла не проявила достаточного внимания и чуткости к художнику, заставив его ждать ответа в течение нескольких месяцев. Лишь в июле она послала к Мантенье своего секретаря Джакомо Каландру, описавшего ей в письме посещение художника. Он застал Мантенью удрученным денежными дрязгами и обиженным на Изабеллу за то, что она не пришла ему на помощь в столь тяжелую для него минуту жизни. Цену в 100 дукатов, запрошенную за Фаустину, он категорически отказался снизить ввиду безвыходности положения, в котором он находится. Каландра постарался найти оправдание молчанию Изабеллы и в конце письма просит ее утешить Мантенью, написав ему собственноручно. Возможно вас заинтересуют беспилотные автомобили

В августе Каландра опять посетил художника, чтобы взять у него «Фаустину» и отвезти к Изабелле, которая намеревалась дать окончательный ответ после осмотра бюста. Секретарь получил бюст из собственных рук Мантеньи. «Он мне передал его сам, – пишет Каландра,- с большой церемонией, настоятельно препоручая мне его и проявляя свое ревнивое к нему отношение до такой степени, что, мне кажется, он умер бы, если бы не мог увидеть его опять в течение шести дней».

Через четыре дня Изабелла написала Мантенье, что она согласна взять «Фаустину» за 100 дукатов. Однако из-за чумы, голода и других несчастий казна Гонзага пуста и выплатить деньги наличными, как знает сам Мантенья, маркиза не в состоянии. Поэтому она предлагает договориться об условиях купли, которые соответствовали бы нужде Мантеньи и ее собственной. Через несколько дней Изабелла перевела на себя долг художника на сумму 100 дукатов, договорившись с одним из его кредиторов.