Но фигура лежащей молодой женщины, помещенная на переднем плане, написана несколько по-другому, в ином масштабе, и даже как будто в ином освещении. По-другому воспринимается и ее психологическое состояние. Здесь нет идилличности, которой проникнут пейзаж. Ее поза, выражение лица и особенно глаза – задумчивы и тревожны.

Это различие в пластической и психологической трактовке фигуры и пейзажа придает картине некоторую странность, иносказательность, позволяющие воспринимать изображение как притчу о современном человеке, о его мыслях и чувствах, о его уместности или чужеродности в традиционном мире деревни.

Аркадий Петров взял за образец рыночную продукцию: клеенчатые «ковры», раскрашенные фотографии, бумажные цветы в гипсовых вазах, словом, предметы, давно уже ставшие синонимом дурного вкуса. Петров стремится доказать, что нет пошлости, где нет пошлого отношения к жизни, что неразвитый вкус часто не противоречит душевной чистоте, поэтическому мировосприятию, и даже, что в этом «варварском» искусстве есть и своя красота.

Работы Петрова тематически связаны не с деревней, а с провинцией, с маленькими городками Донбасса, откуда он родом. Его первые картины («Шахтерский поселок», 1971) представляют сценки на пыльных улицах, возле угрюмых терриконов, с потемневшими от угольной пыли кронами деревьев. Возможно вам понадобится грузовой лифт для магазина.

Затем его гамма высветляется, в ней появляются чистьте, яркие краски, его картины наполняются светом и воздухом. Как будто по мере отдаления во времени воспоминания художника становятся все более просветленными. Такова «Стирка» (1973)-будничная сцена в маленьком дворе передана светло и празднично. Весь мир умыт и зелен, как после дождя.