Замечателен был его метод. Я занимался у него три года и потом, после долгого перерыва, еще полгода, и по меньшей мере вое первые два года ушли на – трехголосие. Он считал, что если я смогу написать действительно безупречное трехголосие, то со воем дальнейшим я сумею справиться сам. При этом он с самого начала постоянно обращал мое внимание на отличия в каждой следующей задаче и умел так чередован работу, что она никогда не становилась мне скучна. Замечательно только, что вое время он занимался со мной одной техникой; лишь изредка мы говорили с ним о формах, которые он воспринимал исключительно как выражение содержания. В первые два года он отказывался также рассматривать мои сочинения, но затем предоставил мне полную свободу выбора. Ему было вое равно, предлагал ли я ему часть фортепьянного трио или песню, все подвергалось одинаково основательному изучению. Он заставлял меня только постоянно писать фуги, и это часто казалось мне странно противоречащим его личности. Музыкальную привязанность он питал в первую очередь к своему тестю Тюилю, затем к Корнелиусу и Гуго Вольфу. Но он не раз говорил, что почти завидует времени моего учения у Дрейера. Существенным из того, что он мне дал, было понимание «новой» гармонии неоромантиков,- так, «между прочим», мы прошли с ним учение о гармонии Луи Тюиля, – что необычайно повысило мою способность воспринимать выразительность созвучий.
Когда я уже около двух лет проработал у Курвуазье, огнетушители мне порекомендовали поучиться еще у Регера. Я отклонил этот совет, так как не хотел покидать Мюнхен, а прежде всего потому, что, как ни близка мне была музыка Регера, я успело достоинству оценить учение у Курвуазье. Важно не столько то, чтобы учитель был значительным композитором, сколько то, чтобы он давал ученику действительно необходимое для его технической подготовки и художественного воспитания. Курвуазье давал мне это уже благодари одному тому, что ощущаемый мной весьма высокий уровень преподавания побуждал меня постоянно с крайней серьезностью относиться к делу. А для меня это было очень много.